Добавить сайт в "Избранное"

“ОМ” Интервью с вампирами

        Лева и Шура, тандем, цементирующий до недавнего момента виртуальный коллектив, родились и начали карьеру в Белоруссии. Но тогда мы жили в одной стране, говорили на одном языке и слушали одну музыку. Поэтому, несмотря на то что их дорога из Минска в Москву, дав неслабый крюк - через Израиль и Австралию, растянулась на долгие годы и сделала группу "Би-2" космополитами, "гражданами мира", их музыка связана с русским роком кровными узами. Интересно, что прорыв "Би-2" начался с "Брата-2", фильма знакового для сегодняшней России. Как ни относись к художественным достоинствам фильма, его идеолог отражает поиски пресловутой национальной идеи, основывающиеся на крепнущем в обществе разочаровании в американском мифе. Прозвучавшая в нем песня "Полковнику никто не пишет" открыла группе двери. "Би-2" заключают серьезный контракт с российским отделением Sony Music, горячо принимаются публикой на "Максидроме" и "Нашествии". А перед этим, прилетевшие из Австралии, с великолепным альбомом, Лева и Шура чуть ли не год обивали пороги русских звукозаписывающих компаний, выслушивая старые песни о каком-то страшном звере по имени неформат.

Темная волна

        Я поймал их усталыми в арбатском заведении "Восточный дворик" в кружении неизбежной для звезд свиты. Весь день, только сойдя самолета, они снимали клип на песню "Серебро", чтобы утром вновь лететь на гастроли. Лично меня давно уже тошнит от наблюдения того лихорадочного водоворота рок-н-рольной жизни: постоянно движении, все время на людях, дни расписаны по минутам, гастроли, съемки, интервью - надо ковать железо, пока оно горячо. Но ребята, как я понял, еще получают удовольствие от всей этой кутерьмы. неожиданно для меня наш разговор сразу же начался со сборника русской готической музыки, который я рецензировал на одной странице с их альбомом. Выяснилось, что им уже звонили из Австралии друзья, которые там купили этот диск. "Би-2" оказались поклонниками готики. С удивлением я узнал, что у них там остался готический проект Chiron, в котором они играют с музыкантами из довольно известной в этой среде группы Ikon. В прошлом году на итальянском независимом лейбле они выпустили альбом, который неплохо для такой музыки продавался. Им поступало много предложений, в том числе поехать в европейский тур с самой главной готической группой тех времен и народов Sisters Of Mercy, причем те сами их выбрали.

Шура: Проект был более или менее успешен, но ты же понимаешь, что подобную музыку слушает узкий круг людей. Да и то скорее в Германии, Италии и Франции.

        Готы и в самом деле - это как секта, замкнутая культура, которой нет места в преувеличенно бодром мире нынешней пол-индустрии. Дальше мы сошлись на мнении, что "Агата Кристи", которую они очень любят и с которой недавно подружились, настоящий dark wave готический коллектив, который всегда раскручивали как мейнстримовую группу. Учитывая широкую популярность "Би-2", я подумал, что это в какой-то степени относится и к ним самим. Что ж, все мы немного готы. В шкуре поп-овечек поверх черного камзола.

Андрей Бухарин: Вас многие воспринимают как молодой коллектив, но ведь это совсем не так. Та же история, что была и с "Мумий Троллем".

Лева: На самом деле все началось в Минске в 1988 году с театра. Нам было по 14-16 лет, мы играли в юношеской студии, увлекались театром абсурда. Старшие товарищи говорили нам: да вы сначала курить на сцене научитесь. Веяния перестройки доходили до советской Белоруссии туго, и нас в конце концов разогнали. Мы оказались на улице, нас было много, и все мы очень подружились. В это время пошла волна рок-н-ролла. Играть из нас никто не умел, но энергии было уйма, так что это был эпатаж чистой воды: красились, подушки рвали, использовали надувные самолеты. У нас был состав человек 15 с духовой секцией, шоу-группой.

Чужие города

        К 90-му году золотая пора русского рок-н-ролла кончилась. Наступило время, которое всеми музыкантами расценивается как самое тяжелое: падение интереса публики, ухудшающаяся экономическая ситуация. Люди начинают разъезжаться. Примерно в один период из страны уезжают Жанна Агузарова, Василий Шумов, Майк Наумов, "Вопли Видоплясова", Илья Лагутенко, "Оберманекен", Максим Леонидов... Первым с места сорвался Шура. В Израиль, затем вытянул туда Леву. В том же порядке двинулись дальше, уже совсем на край света - в Австралию. В их тандеме Шура выступает в роли ведущего, более активного и практичного человека, Лева - более нервного и ранимого.

Лева: Мы когда-то определили так: он - оптимист, я - пессимист.

АБ: Ваша музыка полна меланхолии.

Лева: Мне не нравится музыка откровенно веселая, типа "Ляписа Трубецкого". Конечно, всему должно быть место, но как потребитель я стеб не люблю. Согласен, бывает по-настоящему смешно, но смеяться вместе с ними не хочется. Не трогает как-то. А вот "Агата" цепляет.

АБ: Израиль, как мне кажется, не самое благоприятное место для музыкальной карьеры.

Шура: Да мы о карьере и не думали. Мы переехали туда жить. Тогда, в 1991 году, началось наше бесконечное путешествие.

Лева: Да, музыканты там находятся в очень плохом положении. Шура довольно быстро уехал в Австралию. А я долго не знал, стоит ли туда ехать. Тянуло, конечно, потому что всегда хотелось заниматься музыкой. Но я работал компьютерным графиком и очень прилично зарабатывал. Эту специальность я получил в армии.

АБ: Как это?

Лева: Да, там в армии можно получить специальность. У меня сложились очень хорошие отношения с начальством. А сам по себе всегда любил рисовать.

Холодная война

        Свой первый альбом "Бесполая и грустная любовь" они записали, находясь на разных концах света. Лева посылал в Австралию тексты, а Шура делал музыку вместе со своей новоприобретенной женой Викторией Билоган по прозвищу Победа. А потом, когда Лева никак не успевал приехать, Шура все еще и сам спел.

Лева: Мы вели с Москвой переговоры об его издании, хотя его не очень хорошо здесь приняли. В Москве и Питере вообще очень снобистская публика. Он должен был выйти 15 августа 1998 года, в связи с чем так и остался на складе. Но как только мы начали промоутировать новый альбом, эта компания без нашего ведома потихоньку начала его продавать. Права на это они не имели, и мы начали изымать его из магазинов. Сейчас он нам даже мешает - нельзя раскручивать сразу два альбома.

АБ: Тем более что он не отражает вашего нынешнего состояния.

Лева: На этом диске очень хорошая студийная работа. Такая мрачная протяжная музыка в духе Дэвида Сильвиана. И не очень коммерческая. Мы решили оставить его как архив. Может быть, переиздадим через пару лет.

АБ: А почему Победа с вами не приехала?

Шура: Ей надо там закончить консерваторию, да и вообще она осторожничает. Это мы привыкли переезжать. У бас-гитариста контракт, он работает в музыкальном магазине. Барабанщик женился и уехал в Японию. К тому же мы не могли дать им никаких гарантий.

Лева: Музыкант - это не летчик гражданской авиации. Ты должен помнить, что есть дверь, через которую ты вошел, и через нее же тебя могут попросить выйти.

АБ: Где взяли музыкантов здесь?

Шура: Гриша (Г.Габерман - барабаны) и Коля (Н.Плявин - клавиши) пришли от Осина, а до этого играли в "Квартале". Вадика (В.Ермолов - бас) мы украли из "Жуков". С "Жуками" мы вообще какое-то время держались вместе, штурмовали, так сказать, высоты. И сохранили с ними прекрасные отношения.

Лева: В 98-м я все-таки переехал в Австралию. Через полгода мы засели в студию писать новый альбом. Проблема была в том, что я пять лет не брал в руки инструмента, и Шура меня просто за уши затащил в Chiron, чтобы я набрался опыта. Для меня было очень важно перешагнуть через какой-то барьер в студийной работе. Потом мы послали свою запись в Москву и получили от одной из крупных компаний вариант контракта, по которому они забирали себе вообще все. Мы показали его нашему адвокату, и он сказал, что это ни в коем случае нельзя подписывать. Надо было ехать в Москву, чтобы увидеть все своими глазами.

        Пока они вели тщетную деловую переписку, недавно возникшее "Наше радио" вовсю крутило "Сердце" и "Варвару". Мало того, что Лева и Шура ничего не знали о своих успехах в столице Большого Брата, так и о них самих информация здесь была самая путаная.

Лева: Ты же помнишь, мы пришли к тебе в редакцию почти сразу после приезда. Вы же первый журнал, который про нас написал. Наши друзья привезли его к нам в Австралию, и мы поняли, что в Москве что-то происходит.

АБ: Ну а теперь ваш альбом входит в официальный каталог Sony Music, что это значит в реальности?

Шура: Я уже 9 лет за границей и могу сказать: для того чтобы русская группа взорвала западный рынок, должно пройти еще много времени. Мы знаем это по себе. Мы много играли в Австралии по клубам и продавали там свои пластинки, напечатанные тиражом штук по сто. Сейчас к нам появился большой интерес в двух странах - Израиле и Японии. В Америке и Австралии все, кому надо, уже купили наши пластинки пиратские.

АБ: А в Австралии и в самом деле, как рассказывают, рай и покой, как на кладбище? Шура: Если ты хочешь завести свой дом, участок, семью, детей, то да.

Лева: Сравнивать невозможно. Там очень хорошо работать, записываться, в Австралии очень качественные студии, к тому же одни из самых дешевых в мире.

Шура: И не существует такого пафоса, с которым мы столкнулись в Москве.

Лева: Там очень размеренная жизнь, нет такой нервотрепки, как здесь. Потому что даже когда тебе очень хорошо, на тебя давит то, что происходит вокруг.

АБ: А что это за история с Savage Garden?

Лева: Наш басист в самом деле прослушивался в какой-то полуресторанной группе, которая разъезжала по побережью. Его взяли, но их музыка ему сильно не понравилась, и он ушел. Через полгода эта группа взяла себе имя Savage Garden.

АБ (обращаясь к Леве): Тебе, наверное, говорили, что ты чем-то похож на Майкла Хатченса.

Лева: Иногда. Правда, я не очень хорошо помню, какой у него был имидж.

Шура: Мы вообще к INXS очень спокойно относимся. Если уж говорить об Австралии, то меня больше грели Ник Кейв и Dead Can Dance.

АБ: Вас часто и, по-моему, отчасти справедливо сравнивают с "Агатой Кристи" и "Мумий Троллем".

Шура: Дело в том, что у нас перекликаются музыкальные интересы.

АБ: Интересно, что на нашем прошлогоднем ОМовском сборнике Лагутенко больше всего понравился ваш трек - ремикс на "И корабль плывет".

Шура: С ней связана история. Во время записи мы не знали, что делать с клавишами. Наш звукооператор, в свое время, кстати, писавший альбомы Dead Can Dance, сказал нам, чтобы мы пошли погуляли часика три, а он предложит нам свое решение. А он большой поклонник Ultravox, у него в студии куча аналоговых синтезаторов. И вставил в нее все эти звучки 80-х.

АБ: Ну да, Лагутенко тоже вырос на Ultravox.

Шура: Мне они тоже всегда нравились. Вот отсюда все эти сравнения и идут.

В сердце большого брата

АБ: Как вы тут жили этот год, пока все не сдвинулось с мертвой точки?

Лева: Сначала у нас были деньги. Потом они кончились, мы влезли долги. Первое время было желание просто гулять по городу, ходить на концерты. За первые месяцы мы посмотрели все группы, которые нас интересовали.

АБ: Наверное, было нелегко биться в стены?

Шура: Не только поэтому. Мы же в принципе привыкли жить другой жизнью. Хотя для нас было открытием, что даже песня "Полковник" оказалась неформатна для большинства московских радиостанций

АБ: Какое впечатление страна произвела в целом?

Лева: Знаешь, если бы нам не понравилось, мы бы сразу уехали. Здесь очень много жизни, несмотря ни на что.

Шура: Все двигается в правильном направлении. За два года появилось такое количество групп, которое не появлялось с 90-го года.

Лева: Зреет почва. В какой город ни приезжаешь, тебе пачками передают кассеты местные группы.

Шура: Ведь сейчас в стране известны групп 30, а в ней есть место групп для 100 или больше.

АБ: Вы сделали единственно верный ход - вернулись туда, где вы нужны. Тяжело, наверное, сейчас кататься по стране?

Лева: Я понимаю, о чем ты говоришь. Но нравится. Нам в течение многих лет хотелось поиграть, поколбасить. И хотя у нас как у группы есть какой-то стаж, мы здесь почти не выступали. И первые выходы на сцену были каким-то бесконечным мандражом: аппаратура постоянно ломалась, инструменты выскальзывали из рук...

АБ: А как вы себя чувствовали, выступая этим летом перед такой огромной аудиторией на фестивале "Нашествие"?

Лева: Я не думал, что мы так быстро привыкнем. Не то чтобы я вообще не нервничал, я никогда бываю спокоен на сцене, но мандража, который мешает, не было.

Осоавиахим

        Имя группы совпадает с названием первой модели американского сверхзвукового бомбардировщику "Стэлс", хотя музыканты и уверены что это всего лишь случайно Летная тема получила в нашем говоре любопытное преломление.

Лева: Я патологически боюсь летать на самолетах. Попытался тут с этим бороться. В Волгу мы летели просто в кабине с пилотами. Они мне все показывали, как что работает, Волгу, город. Говорят: смотри, вот Мамаев курган, А я не вижу, окошки-то у них маленькие. Тогда пилот берет штурвал и наклоняет самолет - да вот же. Я в ужасе кричу: не надо, дяденька. Летим обратно, я вроде успокоился, знаю, как все работает. Но только взлетаем, как у меня опять начинается истерика. Пришлось опять идти к пилотам и там простоять весь полет. Выкурил полпачки сигарет. Но теперь, наверное, сам смогу посадить самолет.

АБ: Что вы думаете по поводу следующего альбома. Каким он будет?

Лева: В январе мы планируем ехать домой его писать. Выйдет он в апреле, и сейчас рано говорить о том, каким он будет. Главное - есть идея.

Шура: Мы начали над ним работать еще в Австралии, но сейчас многое поменялось.

Лева: Мы думали, что все надо поддержать технологией. Но, во-первых, для России это неактуально, технологически нагруженные песни здесь просто не катят. Во-вторых, живой интерес к музыке здесь так подкупает, что хочется делать песни, которые можно петь под гитару.

        Леве - 28 лет, а Шуре - 30. Совершенно очевидно, что если не трогать старых монстров русского рока из тех, кто оказался живуч и несгибаем, кто и сегодня может показать молодой шпане кузькину мать по полной программе, наибольших успехов, как коммерческих, так и творческих, добивается поколение тех, кому сейчас в районе 30. Пришла пора тех, кого на взлете вроде бы подкосило безвременье, когда казалось, что хорошая музыка никому в этой стране не нужна и никогда не будет нужна. Время тех, кому успех достался не на халяву и не за красивые глазки. В случае с "Би-2" я бы еще отметил и их благоприобретенную западную закалку, западную практичность. Они знают, в какую игру играют, и делают это без иллюзий. Такие музыканты - находка для продюсера, им "башни" не срывает, как некоторым. И в этом смысле они опять же похожи на "Мумий Тролль". Я бы назвал их новыми профессионалами в русском рок-н-ролле. Которые знают, чего хотят, и знают, как этого добиться.

Андрей Бухарин